Убийственное меню [P.S. Любимый, завтра я тебя убью] - Иоанна Хмелевская

И он действительно её ждал.

Увидев Юстину, Конрад вылез из машины.

— Привет, — сказал он. — Это я Конрад Гжесицкий. Садись, подвезу, куда надо.

— Привет, я Юстина Тарняк, — так же просто ответила Юстинка.

И прежде чем девушка отдала себе отчёт в том, что парень на редкость красив, она уже сидела в машине, радуясь, что её подбросят до университета.

Ещё вчера Конрад хорошенько продумал предстоящий разговор, старательно и честно отделяя служебное от личного. Начал он с кота.

Юстинку кот тоже устраивал. Она в подробностях описала домашнего любимца с его пристрастием к бумагам. Очень легко было все свалить на кота, не признаваясь в собственном любопытстве и желании раскрыть тёткину тайну. Впрочем, о тётке она не упоминала. Сочла нужным лишь добавить в своё оправдание:

— По правде говоря, у нас в доме никто особой аккуратностью не отличается, каждый записывает что попало на чем придётся, и потом неизвестно, кто писал. По крайней мере, теперь я знаю, что номер этого телефона записывала не я.

Конрад уже хорошо изучил Марину, а кроме того, знал о её втором визите в агентство, когда она пожаловалась, что потеряла номер их телефона. Наверняка бросила бумажку с номером, кот и утащил. А во всем, что касается кота, Конрад сразу поверил девушке. Теперь надо так повернуть разговор, чтобы договориться с Юстинкой о следующей встрече. Он интуитивно чувствовал, что Юстина не из тех девушек, которые легко идут на знакомство.

— Мне кажется, я должен тебе кое о чем рассказать, — смущённо начал он. — Понимаю ведь, раз телефон не ты записывала, теперь ломаешь голову, кто и зачем это сделал.

— И вовсе не ломаю, — возразила Юстина, очень недовольная, что придётся-таки признаваться. — Я и сама догадалась. А что это за фирма?

— Охранное агентство, так что нежелательно направо и налево разглашать фамилии сотрудников. Есть люди, которые очень нас не любят. Вчера я легкомысленно назвал тебе своё настоящее имя, а должен бы назваться каким-нибудь Адамом Ковальским. И сразу проверить, кто звонил. И установить — зачем. Но… как бы тебе сказать…

— Можешь не говорить, сама догадалась. Вы уже имели дело с семейством Вольских, и ты знал, что я не опасна. Так?

— Вообще-то так, — запинаясь, подтвердил парень. — Что-то в этом роде.

Тут Юстинка спохватилась, что они уже стоят перед университетом и она того и гляди опоздает на лекцию. А так и не узнала ничего о причине тёткиных чудачеств. Не мешало бы с этим охранником поговорить поподробнее, похоже, он заслуживает доверия и вообще, кажется, неплохой парень.

— Кошмар! — вскричала она. — Я опаздываю. Спасибо, что подвёз. И ещё далеко не все…

— Спешишь? Так толком и не поговорили, — перебил её Конрад. — Надо бы побеседовать в спокойной обстановке. Не найдётся ли у тебя свободной минутки после шести? Скажем, в полседьмого?

Юстина кивнула:

— У меня как раз кончаются занятия.

— Так я сюда же подъеду, и мы выберем спокойное местечко. Привет, до встречи.

Конрад принялся изыскивать возможности оставить себе служебную машину на этот вечер, а Юстина, у которой занятия кончались в пять, решила наконец-то поработать в библиотеке. Давно пора.

Хорошее настроение у Кароля было испорчено безвозвратно, а ненависть к жене разрослась до ненависти ко всему миру. Ему бы проанализировать своё состояние и подумать, чем он был так доволен ещё недавно и что вызвало смену настроения, глядишь, многое бы и в себе понял. Ну, хотя бы тот факт, что столь приятной оказалась тревога за его жизнь и благополучие, прямо как в прежние времена, когда он был главным в доме, господином и повелителем, за кого беспокоились, с каждым словом которого считались, ну прямо этакий домашний кумир. И вдруг одним пинком его столкнули с этого пьедестала. Хватило одной фразы эгоцентричной дуры, и благожелательная атмосфера в доме была сметена шквалом безнадёжной тупости и ненависти. Из двух зол он бы уж предпочёл эгоцентричную умницу…

Дурное настроение шефа первым делом почувствовала бедная секретарша Беатка, которая, оказывается, без должного внимания отнеслась к приглашениям на сегодняшнее совещание. Затем пострадала переводчица Иола, позволившая себе опоздать на целую минуту. А это шестьдесят безвозвратно потерянных секунд, к сведению пани! Каролю Вольскому в его данном состоянии могло помочь лишь одно — принять решение, которого никто не оспорит, единственно важное и полезное.

И в результате после четырехчасового напряжённого заседания с использованием целой горы документации на разных языках Иола еле языком ворочала. Очень кстати пришёлся случайно оказавшийся у входа в фирму Януш Дембицкий со своей машиной. Иола просто впилась в него и обрушила на беднягу всю горечь профессионала, знания которого никто не ценит, и женщины, с которой просто грубо обошлись.

— Мне скоро тридцать, — сквозь зубы шипела разъярённая Иола, — всю жизнь работаю, неплохой переводчик. Возможно, конечно, не лучший в мире, но это ещё не повод, чтобы возить меня мордой по столу. С меня довольно всемогущих шефов, сыта по горло!

Януш не был трусом, но тут ему стало не по себе. И не столько из-за услышанного, сколько из-за тона, каким это было высказано. Энергичный и решительный по природе, сейчас он не знал, что предпринять. Иола с каждым днём нравилась ему все больше. Как отреагировать, чтобы она не оторвала ему голову?

— Всем известно, что ты первоклассный переводчик и бесценный сотрудник.

— Как ты сказал? — дико вскрикнула Иола. — Сотрудник?

— А разве нет? — откровенно струхнул бедный Януш.

— А то, что никакой я не сотрудник, а дерьмо придорожное, которое должно знать все языки мира, соображать быстрее трех компьютеров, вместе взятых, при этом не смеет иметь собственного мнения, зато любой может топтать это дерьмо ногами!

— Логики не вижу, — осмелился пробормотать Януш. — Зато первый раз в жизни слышу, что от придорожного дерьма требуется отличное знание иностранных языков. Говори прямо, у пана Вольского что-то не заладилось?

— Наоборот, ему все удалось, и как бизнесмен он достиг невообразимых высот. Но как человек… С таким характером… я не знаю… Но я должна, я должна… Теперь мне не остаётся ничего другого… Я просто должна…

— Ты просто должна довериться человеку благородному, понимающему и с сельским характером.

— И этот человек ты?

— Кто же ещё? — удивился Януш.

— И этот благородный пудрил мне мозги, называясь маляром-штукатуром?

Януш возмутился:

— И вовсе нет! Я говорил — допустим, я маляр-штукатур. Я и в самом деле умею красить стены, бог свидетель. И делаю это неплохо.

Распиравшая сердце обида понемногу рассасывалась, стало легче дышать, и Иола сумела-таки переключиться.

— Ладно, давай где-нибудь пристроимся, я бы хлебнула коньяка. У меня часовой перерыв. В четыре будут готовы документы, надо их забрать.

— А перекусить тебе не хочется? — проявил заботу Януш.

— Не могу есть, когда я злая! А я ещё злая. И кроме того, нам подали неплохой ленч, уж этот толстый обжора знает в еде толк. Не от воздуха же он так разжирел. Нет, с меня хватит и кофе с коньяком.

— Как прикажете.

Вот так тонкая ниточка знакомства Януша с Иолой благодаря четырехчасовому ужасному совещанию, устроенному бизнесменом Вольским, вдруг преобразилась в толстый корабельный канат. Почти два часа Иола совершенно добровольно, по зову души, провела с Янушем в искренней тёплой беседе и не сочла это время потерянным зря. А Януш был покорён целиком и полностью. Девушка оказалась не только красивой, но и приятной в общении, далеко не дурочкой, тонкой и немного загадочной. И они договорились о следующем свидании, к большой радости Януша, которому все труднее было изображать случайные встречи.

После сегодняшнего совещания Иола не то чтобы вовсе отказалась от желания охомутать Кароля Вольского, но идея эта теперь нравилась ей намного меньше. Если он такой и в семейной жизни… Да есть ли на свете деньги, способные возместить подобный моральный ущерб? А все же интересно, с чего это он был в таком паскудном настроении…

И тут Иола вспомнила о брате. Конрад же следит за Вольским, холера, должен же он знать, что произошло в доме Вольских! Ладно, она доставит ему сведения, в которых братец заинтересован, пусть располагает свободным временем, уж она позаботится об этом, но и он пусть приоткроет покров над семейными тайнами её шефа. Что такое творится в его доме, если он приходит на работу в столь жутком состоянии? С утра пораньше. Есть ему не дают, что ли… Хотя… каким образом Конрад может получить сведения о личной жизни шефа? В дом-то сыщик не имеет доступа.

Вдруг Иоле вспомнилась племянница шефа Юстинка. Из рассказов Беатки следовало, что это тихая, спокойная девушка, студентка, сирота. Ни разу Кароль Вольский не жаловался на племянницу. Вот кто может стать источником информации о личной жизни Вольских! Надо подсказать братцу прекрасную идею — познакомиться с Юстиной. К тому же с Конрадом они сверстники.